Я Таня, алкоголик…

Моя собеседница – молодая, интересная женщина – говорит вещи, в которые трудно поверить. Тем более трудно, что я знала ее лет 10 назад, и мое представление о ней никак не допускает, что в ее жизни могла произойти такая, на первый взгляд, невероятная история.

Забегая вперед, поясню, что «АА» - это Содружество Анонимных Алкоголиков (то самое, в котором излечился знаменитый кинопьяница Мейсон Кэпвелл из телесериала «Санта-Барбара»).

- Как мне к вам обращаться?

- Просто по имени – Таня. Это важно не столько для меня, сколько для программы АА: анонимность – краеугольное требование, духовная традиция АА. Каждый человек, приходя к нам, должен быть уверен, что никто никогда не узнает о его болезни, если только он сам не захочет об этом рассказать.

- Вы захотели рассказать вашу необычную историю…

- Она совершенно обычная! У меня была благополучная семья и благополучная юность. Я без особых усилий получила высшее образование, в 25 лет у меня была очень хорошая работа и много друзей. Мы прекрасно проводили время, и хотя ни одно застолье не обходилось без спиртного, это нельзя было назвать злоупотреблением. В 26 лет я вышла замуж за любимого человека, уехала в большой южный город, родила ребенка. Казалось бы, все складывалось как нельзя лучше, но исподволь стал накапливаться какой-то дискомфорт, постоянное недовольство жизнью, да и пить я стала не только по праздникам. Как многие другие, я просто не заметила, где мое пьянство переросло в страшную болезнь – алкоголизм. Конечно, я не собиралась стать алкоголиком! Никто из алкоголиков не собирался стать таковым. Общеизвестно, что женщины и подростки спиваются быстрее, и мне понадобилось всего 3 года, чтобы от пьянок раз – два в месяц по одному дню дойти до недельного запоя. Рядом с мужем я еще сдерживалась, но и он, будучи психологом по образованию, ничего не мог изменить в моем состоянии. Когда брак распался, мои запои усилились. Я чувствовала себя одинокой, несчастной, обиженной чуть ли не всеми людьми на свете. Кроме того, я стала испытывать страх: казалось, жизнь распадается прямо на глазах, утекает, как вода сквозь пальцы, у меня стали появляться мысли о смерти, как о реальном избавлении. В поисках выхода я случайно узнала контактный телефон Содружества Анонимных Алкоголиков.

- И вы решились обратиться за помощью к незнакомым людям?

- Не сразу. Я долго еще думала, что справлюсь сама. Поехала домой, к маме, провела лето на природе, но и там дольше двух недель без выпивки я не могла. Вот тут-то мне и стало ясно, что ни мама, ни березки-сосенки помочь мне не могут. И я позвонила в АА.

- Странно, что вы так легко говорите о собственном бессилии перед алкогольной зависимостью. В обществе бытует мнение, что человек просто должен проявить силу воли и бросить пить…

- Ну представьте себе астматика, у которого начался приступ, - кто ему скажет: прояви силу воли и перестань кашлять? Это было бы и безнравственно, и бессмысленно, потому что человек болен и не виноват в том, что не ведет себя, как здоровый.

Алкоголизм – болезнь, причем неизлечимая и быстро прогрессирующая. Алкоголик не может пить, как здоровый человек, рюмку-две, даже если перед этим не пил 10 лет! Таких случаев история не знает. Поэтому в АА бытует выражение: «Для алкоголика тысячи рюмок – слишком мало, а одной рюмки – слишком много».

- Но большинство сильно пьющих людей не считают себя алкоголиками, так как уверены, что могут прекратить пить в любую минуту.

- В этом заключается коварство болезни. Химическая зависимость при алкоголизме – самая маленькая часть проблемы. Алкоголизм – болезнь духа. Нужно отказаться от иллюзий, в которые человек погружается при помощи спиртного.

- Человек дорожит своими иллюзиями…

- В АА иногда говорят, что алкоголизм – это бунт против реальности. Почему человек бунтует? Потому что не умеет в этой реальности жить. Многие объясняют свое пьянство тем, что «ушел муж», «замучила жена», «нет работы» или еще смешнее – «жизнь плохая». А что, все женщины, от которых ушли мужья, спились? Или жизнь плохая только у тех, кто запил, а остальным досталась получше? Да нет, это все самообман, но какой правдоподобный! Поэтому я смело утверждаю, что не пить – это просто. Сложно научиться жить так, чтобы пить не хотелось. Вообще, чтобы стать трезвым, нужно выполнить всего три условия: первое – нужно захотеть стать трезвым; второе – нужно быть честным с самим собой; третье – нужно приложить хоть какие-нибудь усилия. Всего три условия – и можно начать новую жизнь.

- Таким образом можно достичь не только трезвости…

- Конечно, эти принципы годятся для достижения любой цели. Но их страшно трудно выполнить. От алкоголизма вылечились только те люди, которые хотели этого, но многие даже мизерного желания не испытывают.

- Благодаря желанию бросить пить вы пришли в АА. Что же произошло там?

- Я не пью уже два года. Но не подумайте, что исцелилась легко и сразу. Психология алкоголика – особая, я была уверена, что несчастнее всех остальных, что оснований пить у меня больше, а вот пью-то я как раз меньше, чем другие. Когда я пришла в АА впервые, изменилось только одно: я утратила чувство безысходности. Я увидела алкоголиков, которые были трезвыми и счастливыми. Они пережили то же, что и я: одиночество, обиды, страх, нежелание жить. Но они смогли бросить пить! Они такие же, как я, сказала я себе: значит, я тоже могу жить иначе, АА существует почти 70 лет во многих странах мира – миллионы людей спаслись, значит, спасусь и я. Постепенно, прежде чем я смогла перестать пить, во мне укоренилась мысль, что единственный путь к трезвой жизни – это путь духовного выздоровления. Мне нужно очиститься, научиться любить себя, людей, саму жизнь. И ни на минуту не останавливаться в саморазвитии, в усилиях духовного роста. Только это стремление и есть моя единственная гарантия. Я научилась не завидовать, простила всех, на кого держала обиду, стала терпимее. Это очень важно: анонимные алкоголики никогда не осуждают тех, кто пьет. Знаете, я научилась считать себя счастливым человеком. Я понимаю, что Бог дал мне шанс прожить вторую жизнь, потому что первая окончилась алкоголизмом, что для меня равнозначно смерти.

Газета «Каменский рабочий»
г. Каменск-Уральский, 20 марта 1999 года.
Спрашивала Наталья Мартова